Современный уровень развития охотничьего хозяйства не соответствует его ресурсному и экономическому потенциалу.
О проблемах и перспективах развития современного традиционного природопользования в Красноярском крае размышляет кандидат биологических наук, доцент кафедры биологии и охотоведения Красноярского государственного аграрного университета Анатолий СУВОРОВ.
Известно, что к началу экономических реформ в Красноярском крае, включающем Эвенкию, Таймыр и Хакасию, в сфере охотхозяйственной деятельности насчитывалось 53 крупных промысловых хозяйства (госпромхозов, коопзверопромхозов, северных совхозов), 42 райзаготконторы, 111 спортивных хозяйств, около 30 звероферм, три племенных звероводческих совхоза.
Житница благосостояния.
— Охотничье хозяйство традиционно на протяжении многих веков было главным источником жизнеобеспечения и прогресса Российского государства,
— считает Анатолий Прохорович Суворов. — Оно являлось основной формой хозяйствования в таежной и тундровой зонах Сибири, важной отраслью сельского хозяйства, решающей социально-экономические задачи в системе агропромышленного комплекса. — Ученые в содружестве со штатными охотниками вели предпромысловую разведку состояния животных и растительных ресурсов, определяли сроки годности меха пушных видов, разрабатывали прогнозы будущего урожая, — рассказывает ученый. — Хозяйства потребительской кооперации и госпромхозы составляли планы закупок и заготовок пушнины, мяса, рыбы, меда, ореха, ягод, грибов, лекарственных и технических дикоросов.
Заранее оформлялись договоры с местным сельским населением, вербовалась на традиционные промыслы сезонные рабочие. Промысловые хозяйства ежегодно развивали собственные перерабатывающие предприятия, закупали дополнительное оборудование под бондарное и тарное хозяйство в целях временного хранения и транспортировки продукции.
Традиционные промыслы обеспечивали трудовую занятость и материальное благополучие населения не только в труднодоступных северных, но и повышали достаток граждан более освоенных и населенных южных районах края.
— Интересно, как осуществлялась кадровая политика? Как подбирались и готовились специалисты для работы в тайге?
— Охотничье хозяйство края по сложившейся традиции всегда имело высококвалифицированные кадры профессиональных охотников, дипломированных специалистов-охотоведов и товароведов. В нем трудилось более 2,5 тысячи штатных охотников, 10 тысяч сезонников и охотников–любителей, до 3 тысяч рабочих. Их объединяли охотоведы (500 человек по штатному расписанию). Они обеспечивали управление, организацию производства, профессиональную и грамотную комплексную эксплуатацию животных и растительных ресурсов, технологические процессы производства продукции, осуществляли охрану угодий. Например, до 100 тысяч членов объединяло краевое общество охотников и рыболовов.
Хочу отметить, что развитие охотничьего хозяйства невозможно без изучения, учета, охраны и приумножения ресурсов птиц и зверей, управления их популяциями, сохранения мест обитаний. При этом до 40 биологов-охотоведов трудилось в учреждениях Российской и Сельскохозяйственной академиях наук, заповедниках и республиканских заказниках края. Функционировало Красноярское отделение ВНИИОЗ имени профессора Б.М. Житкова. В органах охраны государственного охотничьего фонда служило более 100 охотоведов.
— Как сказалось на ведении традиционных видов хозяйственной деятельности создание рыночной экономики? Ведь, по задумке, людям творческим, энергичным, с предпринимательскими способностями были предоставлены большие возможности проявить свой талант.
— К сожалению, этого не произошло. Изменились приоритеты. Как видим сегодня, они прежде всего направлены на нефть, газ, цветные металлы, водные энергоносители, вырубку лесов. По мнению доктора биологических наук, профессора В.В. Дежкина, государство подчеркнуто не замечает или игнорирует включение показателей биоэкономики в общую экономическую систему страны. Традиционное для Сибири природопользование оказалось брошенным, а хорошо отлаженное, сложившееся охотничье хозяйство края — разрушенным.
Изменились формы собственности. Большинство государственных и кооперативных хозяйств в процессе приватизации были обанкрочены и прекратили свою деятельность. На их базе появились хозяйственные общества (ООО, ЗАО, ОАО), муниципальные унитарные предприятия, потребительские общества, общины коренных малочисленных народов, некоммерческие партнерства, охотничьи хозяйства индивидуальных предпринимателей. Возросло число общественных объединений охотников. В итоге получили парадоксальный результат: уровень развития охотничьего хозяйства сегодня не соответствует современному ресурсному и экономическому потенциалу.
Где лежат деньги?
— Быть может, действительно невыгодно заниматься развитием природных ресурсов животного и растительного происхождения? Поэтому и нет государственного интереса к этому делу? — Извините, но так могут рассуждать дилетанты. Расчеты многих ученых показывают, какое огромное эколого-экономическое значение могут иметь природные ресурсы животного и растительного происхождения в развитии экономики государства и его регионах. Например, расчетная лесосека России составляет 700 миллионов кубометров и оценивается «на корню» в 35 миллиардов долларов. Реализация всей лесосеки может достигать 18,5 миллиарда долларов в год.
Если, скажем, рыночная стоимость всего углеводородного кредита составляет 3,2 миллиарда долларов, то экономическая оценка только потребляемых за год населением России грибов, ягод и орехов доходит до 4 миллиардов долларов, а их потенциальная ценность — до 100 миллиардов долларов. Биологический запас этих видов (14,5 миллиона тонн) оценивается в 25 миллиардов долларов. Валовой доход от ведения рационального охотничьего хозяйства в России составляет в перспективе не менее 6 миллиардов долларов. Экономическая ценность природных ресурсов животного и растительного происхождения и связанных с ними видов традиционного природопользования намного выше продукции современной лесной и газоконденсатной добывающей промышленности. Однако пока этим источникам доходов в современной экономике не уделяют серьезного внимания.
— Ситуация, типичная для Сибири, или есть исключения?
— Интересный опыт работы рационального использования природных ресурсов животного и растительного происхождения мы наблюдаем в Томской области. Там директор местной продовольственной компании А. Ларионов из 30 фирм создал разветвленную сеть приема дикоросов (орехов, грибов, ягод) по Западной Сибири. На 200 стационарных и 100 передвижных заготовительных пунктах, 40 сушилках в сезон заготовок за сутки перерабатывается до 500 тонн грибов, 350 тонн ягод, 300 тонн орехов.
Такая организация дела имеет к тому же важное социальное значение. Служба занятости Томской области предоставляет два минимальных пособия до 200 тысяч рублей безработным, задействованным на сборах дикорастущих или подсобном сортировочном и перерабатывающем производстве. В сезоне прошлого года сборщикам дикоросов было выплачено 730 миллионов рублей.
Не согласны с законом.
Казалось бы, есть все условия для развития отрасли. Да не тут-то было! Главным препятствием стал пресловутый Лесной кодекс РФ, в соответствии с положениями которого сбором дикоросов «для промышленных нужд» официально могут заниматься предприятия и предприниматели, выигравшие аукцион на аренду лесного участка. Со стороны лесного хозяйства была попытка введения охоты и охотничьего хозяйства (самостоятельного института природопользования) в вид лесопользования.
В связи с реформированием структуры охотничьего хозяйства и охотничьего законодательства осложнилось охотпользование. Однако недавно принятый новый Закон об охоте, увы, разочаровал многих специалистов и ученых. Он включает задачи коммерциализации и приватизации долгосрочного охотпользования.
Теперь лицензирование охотничьих угодий будет проводиться не на конкурсной, как было прежде, а на аукционной основе. Таким образом, этот официальный документ фактически исключил из сферы регулирования отношения по охране среды обитания животного мира (охотничьих угодий). Он ограничил контрольно-надзорные полномочия инспекторов по охране природной среды, воздействию на нее лесозаготовительной, химической и другой промышленности, сельского хозяйства.
Закон подчиняет охотничье хозяйство другим видам землепользования, допускает на закрепленных угодьях лишь охоту, подтверждая отказ от традиционного комплексного природопользования. Он навязывает охотникам услуги при высоких тарифах, в отсутствие ценового контроля со стороны государства. Незаконные денежные поборы за право охоты в закрепленных охотничьих угодьях через выдачу путевок (якобы являющихся гражданским договором между охотником и пользователем, но по сути незаконных, поскольку ст. 421, ч. 1 Закона о животном мире «договор» не предусматривает) позволяют отсекать высокими тарифами рядовых охотников. Закон не решает проблемы публичного охотничьего доступа в угодья общего пользования, поскольку ближние к населенным пунктам или лучшие угодья уже приватизированы элитой от охоты.
Усиливающаяся социальная несправедливость в предоставлении и реализации права охоты приведет к оттоку части законопослушных охотников в ряды браконьеров.
Таким образом, в рыночных экономических отношениях многие руководители и профессиональные специалисты охотничьего хозяйства ушли в предпринимательскую, коммерческую и иные сферы деятельности. Появилась проблема с кадрами охотоведов. Большинство лицензированных охотничьих хозяйств не имеют в штатах профессиональных специалистов. Об этих проблемах нельзя молчать. Рано или поздно, но жизнь заставит их решать. Так уж лучше своевременно. Пока еще не заросли охотничьи тропы.
Наша справка.
Охотничье хозяйство Красноярского края ежегодно отдавало государству до 40 тысяч шкурок соболей, 15 тысяч колонка, 11 тысяч горностаев, 11 тысяч песцов, 1 тысячу лисицы красной, 1 тысячу норки, 200 тысяч белки, 40 тысяч ондатры, 10 тысяч зайца-беляка, множество шкур крупных ценных зверей (выдры, бобра, рыси, росомахи, медведя, волка). Отстрел диких копытных для сдачи мяса государству и пропитания семей охотников составлял до 12 тысяч лосей, 80 тысяч диких северных оленей, 500 маралов, 2 тысячи косуль.
Промысловое оленеводство и рыболовство обеспечивало трудовую занятость сельского населения Таймыра. Заготовки боровой дичи на экспорт и внутренний рынок доходили до 100 тысяч белой куропатки, до 7 тысяч рябчиков, до 1 тысячи глухарей и тетеревов, кроме того, добывалось множество водоплавающей дичи (уток и гусей) для личных нужд. Красноярский край занимал ведущее в Сибири место (43 процента) по производству клеточной пушнины — шкурок норки, соболя, голубого песца, серебристо-черной и чернобурой лисиц. В общей доле дохода от заготавливаемой в крае пушнины, продукция звероводства составляла 73 процента, промысла — 23 процента. Кроме того, охотничье хозяйство ежегодно давало стране и на экспорт сотни тонн ценной рыбы, меда, кедрового ореха, различных видов ягод и грибов, папоротника, лекарственных растений.
Подготовил
Анатолий КАСАТКИН
ДУБЫНИН Петр Романович,